Во вторник «Коммерсант» опубликовал материал, в котором говорилось об официальном ответе правительства России Европейскому суду по правам человека. Этим летом ЕСПЧ отправил в минюст РФ запрос по делам четырех россиянок, пострадавших от домашнего насилия. Женщины пожаловались на то, что российские власти не могут защитить их от насильственных действий и дискриминации.
В свою очередь, минюст в своем ответе ЕСПЧ назвал проблему домашнего насилия «достаточно преувеличенной» и добавил, что обратившиеся в суд женщины якобы пытаются подорвать правовые механизмы в российском законодательстве.
– Даже если предположить, что большинство лиц, подвергающихся насилию в семье в России, на самом деле являются женщинами (хотя никаких доказательств этого утверждения не существует), логично предположить, что жертвы мужского пола больше страдают от дискриминации в таких случаях. Они находятся в меньшинстве, и от них не ожидается просьб о защите от жестокого обращения со стороны членов семьи, особенно если они страдают от лица противоположного пола, – говорится в документе.
Ответ минюста очень разозлил многих россиян, хотя ведомство раскритиковало СМИ за якобы неправильный перевод документа. В русскоязычном интернете пользователи напомнили о последних делах, связанных с домашним насилием и убийством женщин. Часто в качестве примера приводились убийство 29-летней красноярки Галины Миненко сотрудником ГУФСИН или история экс-доцента СПбГУ Олега Соколова.
«МК в Красноярске» расспросил четырех красноярцев о том, что они думают о домашнем насилии и об отношении государства к это проблеме. Мы публикуем их ответы.
Мария Русскова, журналист, ресторанный критик:
– Недавно проблему домашнего насилия перенесли из Уголовного кодекса в разряд административных правонарушений. И любой адекватный человек поймет, что такое решение нам всем не идет на пользу. Причем это касается не только женщин.
В статистике по уголовным делам за последние года 2 говорится, что в 80% случаев, когда женщины были убийцами, главную роль играло домашнее насилие. Неужели мы теперь будем говорить, что домашнего насилия не существует? Эта проблема есть, и ее нужно решать. Если есть дело сестер Хачатурян, информационный всплеск в связи с этим и одиночные пикеты, то нам нужно не кричать про проделки тупых феминисток, а принимать соответствующие меры.
Никто не говорит о том, закон о домашнем насилии – это простой документ, который легко принять. В нем нужно учесть многое: и стороны конфликта, и его причины, и другую подноготную. Но ни в коем случае нельзя говорить о том, что необходимость такого закона преувеличена.
Сергей Гутник, доцент кафедры деликтологии и криминологии СФУ:
– Проблема домашнего насилия в России остаётся актуальной. Её масштабы не преувеличены и не приуменьшены – она просто есть. Официальная статистика по правонарушениям или преступлениям, связанным с домашним насилием, объективной картины дать не может, потому что таких происшествий зарегистрировано априори гораздо меньше, чем их на самом деле было. Причина этому – то, что на языке криминологии называют «высокой степенью латентности». Жертвы зачастую не хотят «выносить сор из избы» и делиться с органами подробностями своей частной жизни, быстро мирятся с обидчиком и в целом не желают менять ситуацию в семье. Некоторые привыкают к регулярному домашнему насилию и не видят в нем ничего предосудительного.
Ещё одной серьёзной причиной в некоторых случаях может быть преступная халатность правоохранительных органов, не желающих регистрировать и детально рассматривать дела о домашнем насилии. Но это проблема не законодательная, а организационная. Я полагаю, что с законодательством в части защиты жертв домашнего насилия у нас как раз всё в порядке, и «изобретать велосипед» не нужно. Так, в КоАП РФ есть статья 6.1.1 «Побои», несколько статей посвящены жертвам насилия в УК РФ. Главная проблема – в нежелании правоохранительных органов работать.
Я лично наблюдал сцены домашнего насилия у соседей и регулярно вызывал полицию. Всё ограничивалось составлением административного протокола и устным предупреждением. Но это неэффективные меры. Нужно понимать, что должна проводиться комплексная работа как с жертвами, так и с нападающими. Но здесь есть другая проблема – неприкосновенность частной жизни. Проводить профилактическую работу можно только при наличии согласия. А насильники и жертвы во многих случаях на это не согласны.
Анна Соболь, журналист, общественная активистка:
– Хочется сказать следом за драматургом Михаилом Дурненковым: «Я, как Алиса, устал удивляться». Устаёшь удивляться подобным заявлениям, потому что хочется серьезного отношения к проблеме домашнего насилия в стране – как от простых граждан, так и от чиновников. Но видно, что стену ещё пробивать и пробивать.
Своим заявлением правительство показывает, что оно не владеет знаниями и цифрами о реальной ситуации относительно проблемы домашнего насилия в стране или замалчивает их в своих целях. Чиновники снова снимают с себя ответственность за конкретные решения: принятие закона о домашнем насилии, организацию кризисных центров, которые бы работали как с пострадавшими, так и агрессорами, и многое другое.
Сейчас я заканчиваю проект о домашнем (и не только) насилии. Я пообщалась с женщинами и руководительницей кризисного центра «Верба» в Красноярске, и готова сказать: проблема домашнего насилия в нашей стране приобрела масштаб катастрофы. И это происходит уже давно. Опыт насилия – физического, эмоционального, сексуального, экономического – «прошивает» жизнь очень многих семей в России. Оно касается всех, но особенно задевает женщин, детей и стариков – это самые уязвимые группы населения, в том числе с точки зрения российского законодательства.
Глеб Марьясов, активист:
– К сожалению, я не располагаю статистикой по домашнему насилию, чтобы утверждать однозначно, велика ли у нас эта проблема или нет.
Я думаю, что проблема существует, однако решать её стоит не государственными запретами, а, в первую очередь, воспитанием и культурой уважения достоинства другого человека. Поэтому я, допустим, приветствую закон о декриминализации домашнего насилия, хоть и осуждаю тех, кто к этому самому насилию прибегает.
Если резюмировать, то я считаю, что такая проблема есть, и она должна решаться разумной воспитательной политикой.
