- Денис, у вас большое количество поклонников. Легко ли было привыкать к популярности, помните тот момент, когда вы осознали, что вы популярны? И с каким «побочным эффектом» популярности до сих пор сложно свыкнуться?
- Я бы, если честно, не сказал, что у меня большое количество поклонников. Они, конечно, есть, однако популярность в моем представлении пока еще не наступила, но я постепенно иду к этому. Помню первый раз, когда меня узнали за границей, и это в целом было впервые. Я тогда отдыхал в Тайланде, и во время завтрака ощутил на себе взгляды сидящих за соседним столиком мужчины и его девушки – они так на меня смотрели, что мне показалось, что меня узнали. Но тогда ничего не произошло. Случилось все уже на следующий день – этот мужчина подошел ко мне и сказал: «Здравствуйте, Денис Котов!». Это, кстати, очень удивительно, что люди, когда меня узнают, почему-то называют меня по имени и фамилии. Он тогда еще сказал, что смотрел «Игру на выживание». В это время как раз только вышел второй сезон, и для меня было удивительно, что в Тайланде меня узнали, не в России, где-то, например, в той же Москве, а именно в другой стране. Было здорово. Произошло такое внутреннее «вау», но в то же время было очень непривычно. Был еще интересный случай, когда в метро узнали – подсели с вопросом: «Скажите, а вы не Денис Котов? Вы снимались в «Игре на выживание?» Я сказал: «Да». А человек в ответ: «Вот, я своим товарищам сразу сказал, что это вы, а они не поняли!». Ну в общем, было приятно. Что касается побочного эффекта – его пока что нет, все в пределах разумного.
- Как вы считаете, можно ли человеку развить в себе такие качества, как обаяние и харизма, или это все-таки врожденное?
- Сто процентов, что можно. Мы, конечно, рождаемся с какими-то классными качествами, но многое еще зависит от того, как в процессе воспитания мы «переформатируемся». Например, уверенность в себе может возникнуть благодаря тому, как тебя воспитывали в детстве, благодаря родителям, которые «вселили» в тебя эту черту характера. Если говорить конкретно о себе, обаяние и харизма – это то, что идет у меня именно из детства. Родители давали мне огромную поддержку и в выборе профессии, и во всем остальном. От этого у меня сформировалась внутренняя уверенность в том, что я делаю, что я могу делать это хорошо, что людям это может нравиться. Харизма и обаяние происходят из внутренней уверенности как раз, мне так кажется.
- Вы разносторонний человек, занимались и танцами, и карате, и музыку пишите. Но профессию выбрали именно актера. Вы рассказывали, как решили пойти в театральную студию еще в детстве, но каким был тот самый момент, когда вы осознанно решили, что хотите стать актером и сделать это своей работой?
- Да, я занимался и карате, и музыкой, и танцами, но я помню момент, когда, еще будучи в Ростове мы ехали с родителями и сестрой в машине, и проезжали мимо театральной студии, которая называлась «Этюд». Не знаю, существует ли она сейчас. И мама спросила, не хотим ли мы походить туда. А я с детства мечтал стать клоуном, почему-то это желание было у меня в голове, я подумал: «Да, можно попробовать!». Мы с сестрой начали посещать эту студию, в моей жизни появились первые съемки – это была телепередача, в рамках которой мы ездили по Ростову и области, рассказывая об интересных местах. Благодаря этому опыту я понял, что у меня получается находиться в кадре. И в девятом классе, когда наступила пора определяться с профессией, я сказал, что хочу быть актером. Я стал готовиться к поступлению, в чем мне помогал прекрасный педагог из театра имени Горького – Сергей Николаевич Власов. У нас была творческая программа – проза, басни, стихотворения, иногда танцы и песни. Так я поступил в ГИТИС. Именно тогда и осознал, что заниматься этим искусством можно в качестве работы, что, собственно, я и делаю по сей день.
- В старших классах каждые выходные вы ездили из Ростова в Москву на подготовительные курсы для поступления в театральный. Не было ли желания все бросить? Как вы убеждаете себя не останавливаться, когда сложно?
- Так и есть. В одиннадцатом классе каждые выходные я ездил в Москву в Щукинское училище на подготовительные курсы, чтобы в целом посмотреть, как вообще устроена эта театральная школа, и немного приблизиться к данной сфере. Желания все бросить не возникало ни на секунду. Если честно, у меня даже не было какого-то второго варианта, плана «Б» на случай, если я не поступлю в театральный. Я не рассматривал какие-то другие институты, потому что был уверен, что все получится, если не в этот год, то в следующий. Я поступил после одиннадцатого класса и считаю, что это огромное везение, потому что есть очень много ребят, которым ни с первого, ни со второго, ни с третьего раза этого не удалось, но тем не менее они не останавливаются. Как я убеждал себя не отступать, когда было сложно? Наверное, моя внутренняя мотивация, мое желание и наличие цели стать актером, хорошим и известным, позволяли и позволяют мне никогда не сдаваться. Наоборот, это только мотивирует меня двигаться дальше. Да, были моменты, когда я расстраивался, потому что это «вечный кастинг» – тебя могут выбрать, могут не выбрать, а чаще всего – второе, но все равно после каких-то неудач случаются хорошие проекты, знакомства. Это вообще такая рулетка! Многие меня даже отговаривали, в том числе и мой педагог, он спрашивал: «Ты уверен, что тебе важна эта профессия, что ты хочешь этим заниматься? Потому что не все там так гладко, как кажется». И я говорил: «Да нет, нормально все, я поступлю!». И потом, когда я сначала «слетал» с творческих туров в театральных институтах, я возвращался уже с другими эмоциями, не с такими радостными, потому что понимал, что нужно еще лучше и еще больше работать над собой, чтобы все-таки поступить. Конкуренция бешеная, это Москва, и выкладываться здесь нужно уже не на сто процентов, а на сто пятьдесят - двести, чтобы доказать, что ты лучший и что именно ты достоин места в театральном институте и вообще в этой профессии.
- Тяжело ли делиться со своими персонажами своей энергетикой, частичкой себя?
- Мне кажется, что здесь по-другому невозможно – невозможно не давать своим персонажам какую-то часть себя. На кастинге ведь все равно смотрят на твою индивидуальность, на то, какой ты. Я делаю это с огромной радостью. Мой мастер, Борис Григорьевич Плотников, говорил так: «Вы сильно не растрачивайтесь в жизни, вы все это берегите, собирайте в свою «копилочку», и потом на сцене выдавайте результат. Если постоянно эмоционально растрачиваться, на сцене ничего не останется». Я взял это правило для себя и следую ему. Мне нравится «тратиться» и на сцене, и в кадре. Опять же, Борис Григорьевич приводил пример – когда Отелло душит Дездемону – он радуется внутренне, как актер, ведь наша профессия, в первую очередь, радостное занятие. Мне нравится доставлять своей игрой людям разные эмоции, видеть, как они могут сочувствовать твоему персонажу, поэтому я с огромным удовольствием делюсь частичкой себя и со своими героями, и со зрителем, и с теми, кто работает на площадке.
- У вас есть сестра-двойняшка Алика. Как часто вы с ней общаетесь? Помогает ли она вам, например, учить роли? Показываете ли ей какие-то зарисовки перед съемками?
- Да, она прекрасная и замечательная. Мы с ней на связи практически каждый день. Алика сейчас живет в Праге, и мы дистанционно общаемся пока, хотя недавно виделись и отлично провели время. Конечно, когда мы все вместе жили в Ростове, она мне постоянно помогала в реализации каких-то моих идей, задумок, в подготовке к пробам на роли, в съемках – была моим оператором. Я помню наш постоянный неутихающий творческий процесс. Мы снимали много и часто, и операторское искусство у нее точно прокачалось за это время (Улыбается.)
Я очень благодарен сестре, потому что она всегда меня поддерживала и делает это сейчас.
- Поделитесь вашими впечатлениями о Красноярске. Если бы вы писали саундтрек для Сибири, каким бы он был?
- Честно сказать, я еще не успел посмотреть Красноярск, но я думал о том, каким бы был саундтрек о Сибири, и, конечно, моя первая ассоциация – это что-то такое ветреное… с барабанами, бубнами, возможно, с шаманскими мотивами. Скрипку я бы добавил сто процентов. Возможно, еще какую-то басовую историю с контрабасом или виолончелью. Мне кажется, это было бы больше на каких-то скрипичных моментах. Вот такой саундтрек, и, может быть, в будущем я его напишу, впечатлившись Красноярском, его видами, прекрасными местами и заведениями, потому что мне это очень откликается. Я вообще люблю таким образом рефлексировать. Музыка как медитация, куда я переношу свои внутренние ощущения, это помогает, скажем так, дышать более свободно и не копить все эти эмоции в себе. Музыка для меня своего рода терапевтический метод для удержания эмоционального баланса.
- Расскажите о смешных моментах, которые происходили во время съемок «Игры на выживание»?
- Смешных моментов на съемках было много. На самом деле, мы смеялись очень часто. У нас была прекрасная команда, для меня лично съемки ассоциировались с нахождением в неком санатории, где ты выходишь, а вокруг прекрасная погода. Кому-то, кстати, в Узбекистане было жарко, и это оправданно – плюс пятьдесят-шестьдесят градусов – это считается там самым пеклом. Но в целом, мы все получали колоссальное удовольствие. Лично я – точно. Потому что для меня это была первая такая заграничная «экспедиция» в новую страну с ее культурой и колоритом. И от этого ты кайфуешь больше всего, еще и когда ты работаешь с приятными людьми – это огромный плюс. О смешных моментах: был случай в поезде, где я должен был по сценарию сначала выстрелить в стекло, которое оказалось пуленепробиваемым, а после – ударить по нему рукой с осознанием: «Вот блин, не получилось его пробить, все стекла здесь бронированные!». Мы репетируем, и, вдруг, уже в дубле я разбиваю это самое стекло рукой, а оно ведь настоящее! Я в шоке, как это могло произойти, потому что такого не должно было случиться. Благо никаких серьезных порезов не было, мы быстро все исправили и продолжили снимать. Это было забавно, как будто в момент в кадре у меня появилась такая суперсила, что я просто взял и пробил рукой двойное стекло. Этот момент показали в фильме о съемках «Игры на выживание», у меня там такое смешное лицо от понимания того, что случилось. Еще вспоминаются события, когда мы снимали в Заамине, в горах, где были очень необычные и даже странные люди. Актер, исполнивший главную роль в сериале, Вова Веревочкин, купил два килограмма черешни и, уехав, забыл часть ягоды в холодильнике в своем гостиничном номере. Он попросил нас не оставлять черешню и доесть ее, чтобы она не испортилась. И когда мы обратились на ресепшн, чтобы забрать ягоду из номера, нам сказали, что ее уже нет – персонал все съел. Подобные моменты случались там очень часто, это было смешно (Улыбается).
- Как вы считаете, в чем уникальность этого проекта? Почему он обрел такую огромную популярность?
- Мне кажется, что уникальность сериала «Игра на выживание» в том, что он был изначально задуман, как псевдодокументальный проект. Это лично мое наблюдение. И все эти элементы реалити, формата, который сейчас так популярен среди зрителей... Когда я смотрел первые серии, обращал внимание на такие моменты: как участников снимала якобы скрытая камера, как с ними происходили ситуации, из которых нужно выбраться, выжить – все это завлекает зрителя. Всем интересно, каким станет человек, если «поместить» его в непривычные обстоятельства. Как этот настоящий человек будет себя проявлять в искусственно созданных условиях, в тяжелых ситуациях, которые подкинет ему, грубо говоря, судьба. Здесь, думаю, интерес состоит еще и в том, что героев таким образом проверяют на человечность, и от того, как они поступят, убегут или, наоборот, помогут своему партнеру, проявят эгоизм или истинные мужские или женские качества, зависит восприятие этих персонажей. В общем, за этим всегда интересно наблюдать. Считаю, что создателям сериала действительно удалось придумать увлекающий сценарий. Надеюсь, что третий сезон все-таки будет, и мы сможем порадоваться как новым героям, так и новым сюжетным поворотам.
- Какая сцена в сериале ваша самая любимая?
- Честно, сложно выделить какую-то определенную сцену, потому что они все мне нравятся. Мне было безумно интересно сниматься в «Игре на выживание». Но, пожалуй, самая любимая – это драка в хаммаме, и не потому, что мы там были голышом (Смеется). Это был экшн, это было тяжело и трудно в физическом плане, я помню, как на следующий день после съемок у меня болело абсолютно все тело. Мы снимали всю ночь, было очень жарко, это был самый настоящий узбекский хаммам, построенный когда-то давно. Мне приходилось и драться, и уворачиваться, и еще постоянно тягать арбуз, который был в кадре по задумке. Хоть я практически не мог двигаться на следующий день, съемки в этой сцене доставили мне колоссальное удовольствие. Также мне понравилось работать с Валерией Репиной, сыгравшей в сериале Яну Федорову. Мы с ней по сей день поддерживаем общение, она и актриса прекрасная, и человек потрясающий. С ней мне было очень комфортно, возможно в силу того, что мы практически одного возраста. Еще, кстати, сцена, где я выглядываю с крыши и вижу одно событие, которое меня поражает и меняет – не буду спойлерить и уточнять какое. Было высоко, опять же – некий экшн – я все это люблю. А какой красивый кадр получился!
Ранее актрису Марию Кротову поразила красноярская кухня.
