К нашему сожалению, в ответе министра нет ни слова о проблеме, как нет и компетентной оценки возникшей ситуации. Зато он сплошь пронизан попытками осадить журналистов, которые, мол, и вопросы не те поднимают («достаточно деликатную тему смерти»), и нос суют не в свои дела.
Но в том и суть, уважаемый Вадим Николаевич, что проблему подняли не мы, а врачи нескольких отделений реаниматологии ККБ, подписавшие петицию на имя главврача Егора Корчагина. И речь идет не о мертвых (почему-то в статье и нашем редакционном запросе Вы увидели только их), а о живых, слава богу, людях – о тех самых хрупких медсестрах, на которых взвалили трупы. Поэтому Ваш посыл в корне неверен – врачи подняли тему, а мы транслировали в газете проблемы живых. И, может, не будем, Вадим Николаевич, «деликатничать со смертью» там, где решается вопрос жизни?
Кстати, почему Вы умолчали о том, что руководство краевой больницы отменило распоряжение о новой обязанности медсестер вывозить трупы, благоразумно не став усугублять нездоровую психологическую обстановку? Об этом нам стало известно из своих источников, но не от Вас. Получается, Егор Корчагин признал свою ошибку, а Вы настаиваете, что решение о нововведении было верным, обставляя его всяческими резонами, которые Вам кажутся весомыми. Я, конечно, понимаю, что «умение признавать свои ошибки – редкое в наше время достоинство» (как писал Олег Рой в «Паутине лжи»). Но классиков ведь никто не отменял, их мысли по-прежнему имеют ценность для людей. Гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до неисправимого, - говорил Лев Николаевич Толстой. Ошибки всегда извинительны, когда имеешь силу в них признаться, - писал Франсуа де Ларошфуко…
Но оставим вечное, вернемся к конкретике. Оценивая практику доставки тел медсестрами в рамках модернизации здравоохранения, Вы говорите: «Действия медицинского персонала в случаях, когда человека не удалось спасти, определяются внутренним функционалом больницы. Такова специфика медицинской профессии, которая не связана с действием программ, внедряемых в отрасли». Иными словами, медсестры всех больниц, крепитесь! Реформы здравоохранения, в том числе модернизация, вас не касаются!
Вадим Николаевич, просветите: разве «внедряемые программы» предполагают не обновление деятельности медицинских организаций как таковое? Странная модернизация у нас выходит, заточенная исключительно на современные стены и агрегаты, когда по швам трещит основной механизм. Я о человеческом факторе, о профессионализме, загруженности персонала, позитивном психологическом климате в коллективе. О модернизированном заработке, в конце концов. Если ничего этого нет, то нет стимула, нет высокой работоспособности, нет настроения - соответственно, нет улыбчивых медсестер. Кстати, о заработке. Я заметила из Вашего письма, что тема этики Вас сильно заботит. Скажите, насколько этично по отношению к медсестрам, на которых возлагается транспортировка трупов, прибавка за эту обязанность к жалованью в размере 30 рублей (в своем ответе Вы не опровергли эти данные, поэтому, надо полагать, они верны)?
Вместо конкретного ответа на этот вопрос Вы заметили: «Оплата труда всех категорий медицинских работников краевых государственных учреждений осуществляется по единым принципам и в соответствии с едиными нормативными правовыми актами, изданными в установленном порядке и отвечающими требованию законности». Это что, Вадим Николаевич, модернизированный ответ робота? Остается пенять то ли на единые нормативные правовые акты с их принципами, то ли на сомнительные требования законности, то ли на равнодушие системы местного здравоохранения.
Между тем Ваше письмо для нас было кое в чем и полезным. Вы, по сути, признались в бессмысленности существования вверенного Вам ведомства: «Предусмотреть единую схему для текущей деятельности всех медицинских организаций невозможно в принципе. В крае их более 240 – они все отличаются по видам и объемам оказываемой помощи, показателям летальности, транспортной доступности, по укомплектованности кадрами. Поэтому организация работы конкретного медицинского учреждения является исключительной компетенцией его руководителя, и он обеспечивает ее с учетом требований действующего законодательства и ресурсов учреждения».
Иными словами, Вы открестились от всего, что происходит в 240 медицинских учреждениях края. А для чего Вы и Ваше ведомство, простите за прямоту, тогда нужны? Для справки: по данным кадровой службы министерства, в его штате сегодня числится более двухсот человек.
А вообще ответ министра утверждает во мнении: рядовым медикам остается надеяться лишь на братство людей в белых халатах, способных постоять друг за друга. До них первому лицу краевого здравоохранения, судя по всему, нет особого дела. Кстати, то же самое можно сказать и о курирующей социальную сферу Галине Пашиновой. Ее ответ был коротким. Она считает «позицию министерства здравоохранения края объективной». В данном случае можно сделать два вывода (и оба нелестных). Либо Галина Егоровна согласилась с ответом Янина, особо не вчитываясь в него, что для чиновника ее ранга весьма странно. Либо - что более прискорбно - она действительно согласна с ним.