В начале марта в Красноярской епархии РПЦ на представительном собрании духовенства прозвучал, среди прочего, отчёт о деятельности Епархиального суда. Особое внимание клирики уделили делу иерея Петра Боева и его сподвижника диакона Иоанна Логинова. По версии священного суда, в подвижнической работе известных проповедников нашли целый букет правонарушений: они попрали «православные каноны, церковный устав и нормы личной жизни» священника.
Собственно, сам суд начался ещё осенью 2016 года. Единоверцы признали, что активисты изменили «чинопоследования богослужений» и «кощунственно относились к Таинствам и постам». А поводом для судебного преследования стал сигнал от неких граждан – в Красноярское епархиальное управление обратились жители Красноярска с жалобами на недопустимые аспекты в деятельности созданного в 2011 году православного братства «Святое дело» и кураторов иерея Боева и диакона Логинова. Суд принял историческое решение – отлучить проповедников от служения в церкви и лишить права ношения священнических одежд сроком на десять лет. Решение опубликовали под финал прошлого года. А в марте 2017 года анафеме было предано их учение.
О сути дела «МК» рассказал Пётр Боев: на них сотоварищи было наложено самое жёстокое по церковным канонам наказание, что беспрецедентно для истории епархии. Как чувствуют себя опальные священники – понятно.
– Сначала я был очень расстроен. Обычно анафема накладывается на человека, а не на его идеи. У нас наоборот. Для многих запрет – это время ничегонеделания. Однако позже понял, что у нас будет больше времени на работу, – говорит подвижник. – Мы рассмотрели человека как объект для проповеди в комплексе, как явление самой жизни. Как бог к тебе в гости пришёл! Такой подход был со времён самого Христа. Современный человек занят и часто боится церковных устаревших терминов. Поэтому мы строили рассказ о боге, говоря современным языком. Подход церкви иной: он зиждется на том, чтобы люди выучили правила и действовали так, не двигаясь ни влево, ни вправо. Это больше форма, чем содержание.
Активисты собирали паству на независимых публичных площадках. Много публикаций о работе братства было и в социальных сетях. Чем не угодили официальной церкви?
– Лично мне это и понятно – диалога у нас с церковью не было. Мне не разрешено служить внутри храма, но читать лекции я могу, – говорит Боев. – Мы учим людей самостоятельной духовной жизни.
Он надеется, что за 10 лет много изменится.
Кстати, следом за скандалом с клириками в РПЦ Красноярска разразились недовольством в отношении вполне светской литературы. Под разбор попал рассказ Людмилы Петрушевской «Глюк» за пропаганду наркотиков.
Об этом писательница заявила в блоге «Эха Москвы»: «Вот это да. Меня собираются отдать под суд. Красноярская РПЦ нашла в одном моём рассказе («Глюк») пропаганду наркотиков, и за это предусматривается уголовная ответственность».
И смело предложила продолжить гонения: «Надо ещё за пьесу «Чинзано» – за пропаганду алкоголя, не разрешённого к ввозу в Россию. За пропаганду людоедства (роман «Номер Один, или В садах других возможностей»). За затрагивание темы проститутства (рассказ «Такая девочка, совесть мира»). Только затрагивание темы не есть пропаганда. Как это объяснить. Говорил же классик: «Не могу молчать».
