Например, для меня. Нельзя сказать, что при этом я безучастна к судьбе ЕФЗ. Мне импонировали и гражданская активность, и люди, выступавшие против строительства. Они были искренне обеспокоены и выражали свое мнение, что для меня важно, цивилизованным способом. Близкая подруга пыталась было и меня вовлечь в борьбу. Но мне мешала неясность: я недоумевала, почему именно яд-завод так возбудил сознание масс? Хорошо помню протест в 2002 году, когда около пятисот жителей Сосновоборска блокировали железнодорожную ветку, по которой в Железногорск везли отработавшее ядерное топливо. Сход был тогда организован в поддержку краевого антиядерного референдума. И что? Спустя десять лет принято решение о строительстве подземной лаборатории в Железногорске, которая впоследствии превратится в хранилище, не знающее по объему аналогов в мире. Экологи, некогда ратовавшие за радиационную безопасность, никуда из края не уехали. Тогда где они? Передумали? Концепция поменялась?
А другие проблемы экологии: закрытые, но не обезвреженные заводы, разросшееся кладбище «Бадалык» и отсутствие крематория, зараженность рыбы, ГМО, выхлопы автомобилей, свалки мусора, скотомогильники - все это уже не актуально? Не будет ферросплавов - и наш край превратится в Остров Крым?
Или у этих проблем нет автора, а стрелять без мишени муторно и как-то не революционно?..
Во время выборов в горсовет состоялся гражданский референдум по вопросу строительства ЕФЗ. Именно его результаты должны были чудодейственным способом поднять веки придремавшему политическому истеблишменту и продемонстрировать всю мощь общественного протестного движения.
В штабе референдума, который примостился в офисе партии «Гражданская платформа», один из инициаторов, представившийся Алексеем, рассказал, что главная цель – провести опрос общественного мнения. Сергей Толмачев, ныне депутат Горсовета от «Гражданской платформы», оценил свои усилия в деле референдума так: «Я не вижу ничего плохого, что люди приходят и выражают мнение за или против завода. Я никогда не назвал бы это манипуляцией».
Ничего плохого. Тогда вопрос - что в этом хорошего? Красноярцы, проголосовавшие против яд-завода, живо обсуждают итоги в социальных сетях. Среди речей слышны пораженческие ноты – дескать, сколько мы ни выступаем, все равно завод будет. Откуда такое снижение упругости протеста? Может, как в физиологии - чем чаще нервные клетки возбуждаются, тем быстрее они перестают реагировать на раздражители?
Но напрягает другое. В интернете развернулась дискуссия, что делать с меньшинством – с теми, кто проголосовал за строительство завода в Красноярске. Их чуть больше тысячи. Предложения большинства строятся уже не в виде разумных доводов, а вполне по сектантски. От постановки диагноза: «это просто неадекватные люди, желчь подтекает, вот и дуркуют; удивляет, что тысяча рядом бродит!» и «уроды продажные». До призыва к радикальным действиям: «поговорить» с этой тысячей, ведь адреса у организаторов есть. Некоторые требуют опубликовать «черный» список сторонников завода.
Идея протеста на наших глазах превращается в некую тоталитарную субстанцию. Помнится, Аум-Синрикё когда-то тоже возникла как «спокойная группа людей для занятий медитацией и йогой». Во что она превратилась, и какой трагедией закончился ее путь - известно. Признаки подобных сект всегда одни и те же: неспособность и нетерпимость к любому инакомыслию, безоговорочная вера в своих кумиров и истины, которые они изрекают. Какая экология?! Концепция поменялась.
Где-то я уже это слышала…
