ЧП требуют экспертиз
Первый заместитель руководителя Главного следственного управления СК по краю Александр Расстрыгин не скрывает: полномочий становится больше. Но это, по его словам, не означает, что следователи не смогут справиться с возросшей нагрузкой.
Самыми громкими из последних ЧП, обстоятельства которых расследует региональное ГСУ СК, Александр Юрьевич с ходу назвал два. Это, во-первых, техногенная авария на Ачинском нефтеперерабатывающем заводе, где восемь рабочих погибли, еще пострадали 30 человек, а один потерпевший до сих пор находится в реанимации. Во-вторых - похожая история с взрывом на бывшем химкомбинате «Енисей», где предположительно в результате ненадлежащего хранения ГСМ погиб выходец из Таджикистана, охранник частной фирмы «Кристалл», которая арендовала производственные площади.
- Это самые громкие происшествия за последние полгода, - говорит Расстрыгин. - По обоим фактам возбуждены уголовные дела, назначены десятки специальных экспертиз. К примеру, по событиям на Ачинском НПЗ в Москве прошло совместное заседание представителей федерального Ростехнадзора и экспертной компании. Результаты будут получены и в Красноярке, однако делать выводы о виновности конкретных персон пока рано, следствие продлится минимум до сентября. А на химкомбинате «Енисей» назначены две технических экспертизы и одна химическая, в середине августа должны подойти их первые результаты.
Между упрощением и коррупцией
Громкие коррупционные дела недавнего времени по-прежнему не отпускают внимание публики, но Расстрыгин уверен в том, что бороться с этим антисоциальным явлением надо издалека, с младых ногтей, со студенческой скамьи, ведь там и таятся истинные корни «бытовой коррупции», перетекающей в профессиональную. Крупную.
Кстати, до сих пор не было ясности: удовлетворены ли руководители следствия вердиктом суда первой инстанции, назначившего экс-министру промышленности и энергетики края Денису Пашкову пятилетний, но условный срок. В определенных кругах полагают, что его появление на скамье подсудимых – результат борьбы именно с «крупняком».
- Я считаю, что в этом деле оценки должны ставить три стороны: подсудимый Пашков и его защита, гособвинение в лице краевой прокуратуры, суд, - рассуждает Александр Юрьевич. – Первые, насколько я понимаю, недовольны тяжестью наказания, вторые – мягкостью. Вот сейчас и происходят разбирательства… А следователи – что? Мы выполняли свою функцию, мы будем довольны приговором, который будет соответствовать тяжести преступления. Надо держать эмоции под контролем, не выставлять чувств, иначе можно быстро сгореть на работе. Чувство несправедливости возникает, впрочем, тогда, когда ты всем нутром веришь, что человек - преступник, а он избегает наказания. Доказательств, к примеру, недостаточно. Тогда есть определенный дискомфорт, особенно у молодых следователей.
- Говорят, экс-министр может пойти и по другим уголовным делам.
- У нас нет особой папки с доказательствами против Пашкова. Но есть конкретный материал, где его фамилия тоже фигурирует. Здесь нет ничего удивительного: он занимал высокий пост, имел отношение ко многим процессам...
Материалы поступают различные. В том числе по схеме так называемого увеличения уставного капитала государственных и муниципальных предприятий. Когда я первый раз столкнулся с такой ситуацией, то был уверен - на сто процентов криминальная уловка. Однако потом разобрался, что это даже не пробел в законодательстве, а такой вот намеренно упрощенческий подход к реализации сложных финансово-бюджетных процедур. Жду, когда эти схемы запретят на законодательном уровне.
Ведь что происходило? К примеру, государство целенаправленно вкладывает средства в госпредприятие посредством увеличения его уставного капитала, что, в общем-то, не противоречит закону. Однако эти средства тут же сливаются в какой-то коммерческий проект, например, в закупку оборудования для этого предприятия. В конечном счете бюджетные средства фактически расходуются на проведение закупки, минуя конкурсные процедуры. Не буду утверждать, что такая схема используется исключительно для заключения сделок с аффилированными, то есть «своими» поставщиками, однако риски злоупотреблений, безусловно, возникают. В бюджетном законодательстве есть правило «разумного расходования» бюджетных средств. Это означает, что чиновники должны исходить из необходимости достижения требуемых результатов с использованием наименьшего объема средств, т. е. обязаны сберегать и экономить каждую копейку бюджета. Порой же такая разумность трактуется слишком вольно.
Миллионы главбуха и молчание Цветомузыки
- Как продвигается расследование менее громких, но тоже резонансных уголовных дел? Вот, к примеру, главбух красноярской полиции Надежда Николаева со 130 миллионами рублей…
- Расследование завершено, дело передано в суд. Николаевой инкриминируется хищение денежных средств с января 2007 по январь 2012 года в составе организованной преступной группы. Деньги, как вы знаете, выделялись из краевого и федерального бюджетов для оплаты труда полицейских. Сумма ущерба госказне превышает 130 миллионов рублей. Соучастница главного бухгалтера вину признала частично, дав показания о том, что преступления совершала по указанию своего непосредственного руководителя - Николаевой. Дело составило более 110 томов, а обвинительное заключение – 30 томов. Прокуратура его утвердила.
- Ходят слухи, что еще один «громкий» подследственный, Вилор Струганов (Паша Цветомузыка), после ареста в Москве и этапирования в красноярское СИЗО выбрал тактику «тишины».
- Сложно было от него ожидать откровений. Тем не менее, он дал некоторые показания, они легли в основу уголовного дела, расследование которого близится к завершению - решается вопрос о направлении дела в суд. Струганову уже предъявлено обвинение в организации пяти заказных убийств, совершенных в середине 90-х годов.
Ордена и чиновники
- Недавно появилась информация о том, что глава Шушенского района Анатолий Керзик лишился поста из-за покупки на бюджетные деньги коммерческого ордена, был признан виновным, попал под амнистию. Как проходит расследование аналогичного дела в отношении главы Эвенкии Петра Суворова? Он ведь до сих пор на месте…
- Он получит свое наказание, если суд примет такое решение. Кстати, в отношении еще одной чиновницы муниципального уровня - главы Минусинска Натальи Федотовой - проводится доследственная проверка. Процессуальное решение еще не принято. А, к примеру, дело бывшего главы дирекции по комплексному развитию Нижнего Приангарья Дениса Стрельцова уже ушло в суд.
- Почему мелких взяточников среди врачей и учителей осуждают гораздо чаще, чем крупных коррупционеров? Не является ли неким оберегом для подозреваемых высокий общественный статус?
- С точки зрения закона все должны быть равны. Понимаю, вы хотите рассказать известную притчу про то, что за кражу мешка картошки можно получить восемь лет колонии, а за мошенничество со 100 миллионами из госказны – условный срок. Чиновники, как правило, получают хорошее образование до прихода на госслужбу. Как мы видим, отдельные из них свою интеллектуальную энергию направляют не в то русло, отнюдь не на созидание. Чиновник достаточно высокого уровня, который встал на преступный путь, задумывая многоходовые комбинации преступного увода бюджетных средств, планирует до мелочей – как скрыть следы своих махинаций. При этом максимально используется административный ресурс. Это, конечно, в отличие от ситуации с доказыванием кражи мешка картошки, значительно усложняет работу следователя, требуя от него колоссальных затрат времени и усилий. Но тем интересней добиваться конечного результата – справедливого наказания зарвавшегося чиновника. И таких примеров мы имеем множество.
Повторюсь, наш интерес к чистоте и прозрачности крупных инвестпроектов не может быть поставлен в зависимость от статуса чиновников. Если будут вскрыты злоупотребления, ходу дела не помещает и переход должностного лица на другую работу, в том числе и с повышением по службе. Следователи выполнят свою работу, несмотря на титулы и лица.
- Одной из антикоррупционных мер в стране уже три года служат так называемые декларации о доходах чиновников и их семей, но это в лучшем случае полумера. А недавно появилась новация - контроль над расходами чиновников. Будет ли он более эффективен?
- Уверен, что да. Я следователем работаю давно, в этом году будет уже 22 года. Часто вспоминаю высказывание Бальзака: за каждым великим состоянием кроется преступление. Эта новация обещает стать вкупе с остальными результативной.
- Один из краевых чиновников недавно в разговоре высказался примерно так: в регионе много проверяющих - следователи, прокуроры, счетные палаты, полиция - и все ходят друг за другом кругами…
- Мы работаем в тесном взаимодействии со многими структурами разных профилей. В том числе с Росфинмониторингом, ФСБ, прокуратурой, МВД, счетными палатами, ревизионным управлением краевой администрации.
- А самих «контролеров» кто проверяет?
- Следствие работает не так, как заблагорассудится. Мы вступаем в активную фазу только тогда, когда есть основания - сигнал, причем обоснованный (по этой причине не принимаем анонимные обращения). Это должно быть сообщение от гражданина или должностного лица, и должна быть информация, содержащая достаточные данные о признаках преступлении. А так - мол, сейчас мы вот зайдем в вашу фирму, вдруг там есть налоговые преступления, - так мы не работаем.
Кстати о налогах
- До 2011 года Уголовный кодекс позволял возбуждать дела без проведения проверки налоговыми органами. Затем бизнес запретили «кошмарить». А недавно принят законопроект, возвращающий силовикам право без представления налоговых органов возбуждать дела по налоговым преступлениям…
- Налоговыми преступлениями мы занимаемся с 2011 года, однако недавно наметилась публичная дискуссия о том, что Следственный комитет якобы может получить право возбуждать и расследовать налоговые дела. В бизнес-сообществе возникли панические настроения: вдруг будут заказы на «заведение» уголовных дел по наводке конкурентов? По всей вероятности, поводом послужила информация о рассмотрении в Государственной Думе законопроекта, который наделяет Следственный комитет правом возбуждать дела о налоговых преступлениях не только на основании материалов проверок налоговых органов, но и при наличии любых данных о совершенном преступлении. Поясню: решение о возбуждении уголовного дела – будь то с подачи налогового органа, или на основании материалов, поступивших из других источников – предполагает безусловное наличие четко задокументированных к тому оснований. Произвольное принятие решения с целью преследования конкретной бизнес-структуры исключается внутренним контролем со стороны вышестоящего руководства, средствами прокурорского надзора (прокурор вправе отменить любое незаконное и необоснованное решение о возбуждении дела), а также путем обжалования в судебном порядке. Никаких поводов для паники я не вижу.
По следам лихих 90-х
- Сколько специалистов работает в вашем ведомстве? Есть у них общие корпоративные увлечения типа чтения детективов или, скажем, боёв без правил?
- У нас работают почти 600 человек. Примерно половина - собственно следователи. Это с учетом районных отделов ГСУ СК РФ по краю. Понятно, что интересы разные, как в любом большом коллективе. Кто-то занимается активно автоспортом, альпинизмом, кто-то в свободное время идет на охоту, и так далее. Но уж точно просмотр криминальных сериалов в перечень предпочтений большинства сотрудников не входит.
…Под занавес беседы прошу Александра Расстрыгина вспомнить случай из его более чем десятилетней практики работы рядовым следователем. Он поведал историю, которая вполне вписывается в классическую детективную схему. Вот она. Ранней весной были убиты две девушки. На поиски убийц Александр Юрьевич отправился рано утром, пока лежал свежий снег. Ничего примечательного не было, кроме тающих на глазах отпечатков колес. Именно след шин, особенных, по традиции лихих 90-х, с восстановленным протектором, помог молодому сыщику найти убийцу.
Сегодня, поясняет первый замруководителя ГСУ, криминалистика далеко шагнула вперед: будущее - за распознаванием биометрических параметров, позволяющих буквально по слюне на окурке и отпечатку ладони устанавливать и группу крови, и пол преступника, идентифицируя личность по базе данных. С другой стороны, произошел прорыв в кибернетических средствах расследования. Получившие широкое распространение электронные гаджеты неминуемо оставляют свои индивидуальные следы в окружающем нас пространстве, давая зацепки для раскрытия преступлений в руки следователей нового поколения.