Валерий Сакович: «Я клятву Гиппократа не давал»

- Валерий Анатольевич, в одном из первых интервью в качестве главврача кардиоцентра вы говорили: мечтаете, чтобы медучреждение было построено и начало работать. Мечта сбылась. А что получили жители региона?

- Людям не нужно теперь выезжать за пределы края - даже самая тяжелая категория пациентов с заболеваниями сердечно-сосудистой системы оперируется в Красноярске. Кардиохирургические технологии, которые есть не только в России, но и в мире, практически все у нас представлены. Результаты хорошие с точки зрения медицинских показателей, по которым оцениваются медучреждения (послеоперационная летальность, осложнения). Когда центр строился, говорилось о том, что мы должны будем достичь определенной эффективности в работе - выйти на летальность при операциях не более 2,5 %, что соответствует европейским нормам. Через два года работы (в 2011 году мы провели три тысячи операций, в августе 2012-го уже перешагнули этот порог) летальность у нас меньше процента (0,55 – 0,6 %). До открытия центра потребность края в кардиохирургической помощи была обеспечена на 25-30 %. По нашим расчетам, мы покрываем сегодня около 80 %.

- Тем не менее, сердечно-сосудистые по-прежнему лидируют в списке заболеваний, от которых в основном умирают в крае.

- Во всем мире смертность от сердечно-сосудистых заболеваний на первом месте. Это связано с биологическим возрастом и атеросклеротическим поражением сосудов. Весь организм пронизан сосудами и атеросклероз возможен в любом бассейне, но наиболее значимые, от которых человек умирает - бассейны сердца и головного мозга. Чем старше мы становимся, тем больше образуется атеросклеротических бляшек - к сожалению, природа нас так устроила. У младенцев этих бляшек нет, для 20-летних это нонсенс, у 40-летних, если нет бляшек, можно сказать, что повезло. У 60-летних они есть у всех, только в разной степени выраженности. Но есть рычаги внутри человеческого организма, на которые можно нажимать, чтобы продлить счастливое безболезненное состояние. Нужно обращать внимание на три фактора: артериальное давление, уровень холестерина в крови, который как раз и отвечает за образование атеросклеротических бляшек, и уровень сахара в крови. Чем дольше мы будем держать в норме эти три показателя, тем дольше будем здоровыми.

- Когда лучше начинать контроль?

- Это вопрос нашего самосознания, того, как мы к себе относимся и как качественно хотим жить. Россия, если не ошибаюсь, по качеству жизни находится на 160-180-м месте. Этот параметр включает не только то, какой у тебя дом или заработок, но и отношение к своему здоровью. В менталитете должно быть заложено: «мне выгодно быть здоровым, я больше принесу пользы, даже не государству, не абстрактным людям - себе и своей семье. Пока буду здоровым, буду хорошо зарабатывать, обеспечу определенный социальный уют». В Японии, например, мужчины после сорока лет в обязательном порядке раз в год проходят обследование желудка. Кто у нас это делает? Мне скоро пятьдесят, спросите: делал я когда-нибудь ФГС? Нет. В голове это не заложено. Между тем профилактика дает гораздо больший эффект, чем лечение, а вкладывать в нее государственных средств надо в десять раз меньше, чем в лечение последствий. Мы должны хотеть быть здоровыми. Это должно стать национальной идеей.

- Но есть реалии районных поликлиник, где попытку просто проверить здоровье вряд ли оценят – больным талонов не хватает. Есть реалии профилактических обследований, когда медкарту заполняют, даже не глядя на пациента. «МК» писал, как на одном из таких «мероприятий» эндокринолог поставил диагноз «ожирение» сухонькой старушке. Менталитет в отношении нашего здоровья нужно менять, наверное, с обеих сторон.

- Я разговаривал о здравоохранении с инженером из Германии, который принимал участие в строительстве кардиоцентра – это бывший наш соотечественник, уехавший из страны 15 лет назад. Треть своей зарплаты он отдает за медицинскую страховку, еще столько же за него платит работодатель, то есть всего - 60 % заработка. Он понимает, сколько стоит его здоровье, и когда возникнет необходимость, будет требовать соответствующее качество. Мы платим налог - 13 %, из них меньше трети идет на здравоохранение.

- Знаете, русский менталитет как-то не очень деньгами переламывается. Добавили участковым терапевтам «президентскую десятку», лучше стало?

- Деньгами наши мозги прекрасно переламываются. Хотите пример? Сейчас вся Ленинградская область ездит за продуктами в Финляндию. До границы с Финляндией все наши нарушают дорожные правила, а когда переезжают границу, пристегиваются и перестают нарушать, потому что там штрафы в десятки раз больше, чем в России.

- Так это наказание рублем, а не поощрение. Есть разница.

- Поощрение и наказание идут рука об руку, потому что политику кнута и пряника, которую придумал Господь Бог, еще никто не отменял. Поощрение не будет работать без наказания. С одной стороны - высокие зарплаты, чтобы было за что работать, с другой - страх: если хамишь, берешь взятки, непрофессионально работаешь - можешь быть уволен. Только так, по-другому невозможно.

- Вы - профессор Красноярского государственного медицинского университета. Какими врачами станут сегодняшние студенты? Бытует мнение, что нынешняя молодежь ориентирована только на финансы, в медицинских вузах якобы даже клятву Гиппократа отменили…

- О том, что молодежь нынче плохая, впервые сказал, если не ошибаюсь, Плутарх. Я тоже 25 лет назад был молодым, наверняка и про меня говорили, пока учился в институте, что молодежь никакая, куда мы идем? Из меня что-то получилось, и из них получится. Нормально все, не беспокойтесь за нашу молодежь. Из человека, у которого есть мозги и желание, получится хороший специалист. Говорят, самые трудные профессии - врач, учитель и священник. Работая в медицине, ты в разных ситуациях должен быть не только врачом, но и священником или учителем. Это особенность профессии. Если нет способности работать с людьми - не надо становиться врачом.

Клятву в мединститутах не отменили. Но я клятву Гиппократа не давал. Мы давали клятву врача Советского Союза. Они схожи по сути. Это пример деонтологии (совокупность этических норм и принципов поведения медицинского работника при выполнении профессиональных обязанностей – «МК»). Сама по себе клятва ничего не значит. Мало ли мы знаем примеров клятвопреступников?

- Говорят, хирурги не оперируют родных и близких…

- Есть такое. Это связано с боязнью за своих родственников. Очень страшно оперировать близких. Никому не пожелаю, поскольку сам в такой ситуации был.

- Но ведь первый раз разрезать человека на операции, пусть и чужого, но живого - тоже, наверное, страшно? Или во время учебы для студентов проводят специальные тренинги?

- Шесть лет в мединституте - это и есть тренинг. В систему обучения включены операции на трупе. Используются современные манекены, напичканные электроникой, они могут стоить до нескольких миллионов рублей. В нашем медуниверситете, кстати, они есть. Хирургами становятся к 30 годам: шесть лет мединститута, два года клинической ординатуры. Потом приходят работать в отделение, но сразу операцию делать никто не доверит. Года три ассистируешь, смотришь, как распиливают грудину старшие товарищи, и психологически становишься адекватен этой ситуации. Если созрел и понимаешь, что больное сердце не превратить в здоровое, пока грудину не распилишь - ты сделаешь это без всяких сомнений и колебаний.

- В кардиоцентре был успешно прооперирован 95-летний пациент. В то же время красноярские кардиохирурги спасают жизни новорожденных с весом 600-700 граммов и критическими пороками сердца. По-моему, это уникальные операции. Простите за цинизм - ювелирные.

- Такие операции делают в России. В Красноярском крае их стали проводить только после того как появился кардиоцентр. Еще два года назад у этой очень тяжелой группы пациентов не было шансов. Дети стали выживать, потому что их не нужно никуда везти - чаще всего они просто нетранспортабельны. Как-то привезли в кувезе ребенка - вот такого, сантиметров 25-30, не больше. Наши хирурги хотели уже оперировать в реанимации, боялись до операционной транспортировать с этажа на этаж. Решили, конечно, проблему, создали условия, чтобы можно было в операционную доставить. Перед ребятами, которые работают с такими маловесными детьми, нужно преклонить колени, потому что даже мне, с моим опытом, страшно к таким младенцам подходить, не то что оперировать.

- Порок сердца у новорожденного - это наследственность?

- Нет. Есть очень небольшое количество генетической патологии, которая может перейти от родителей к ребенку. Обычно врожденные пороки сердца не передаются. У здоровых родителей может родиться ребенок с пороком. Допустим, в начале беременности женщина перенесла какую-нибудь респираторную инфекцию. Сердечно-сосудистая система ребенка формируется на третьей-четвертой неделе беременности, у зародыша уже есть сердечко и дальше оно только растет и развивается. Важно в этот период, чтобы женщина максимально береглась, но она иногда еще даже не знает о беременности. Бывает, в первые недели, месяцы происходят самопроизвольные выкидыши. Считается, это природа - или что там над нами есть? - сама регулирует процессы, понимая: то, что внутри образовалось, несовместимо с жизнью.

- Сложно попасть в кардиоцентр на операцию? Наверное, очереди огромные?

- Нет. Существуют особенности при производстве операций. Если одна должна идти три-четыре часа, то в течение дня мы можем сделать не более двух. Есть определенная часть пациентов, которые стоят в очереди, потому что их нельзя взять по этим техническим причинам. Есть пациенты, которые стоят в очереди на дорогие операции как, например, имплантация кардиовертеров-дефибрилляторов. Один дефибриллятор стоит 650-700 тысяч рублей. Государство выделило на этот год 79 дефибрилляторов, значит, тот, у кого 80-я очередь, в этом году не попадает на операцию.

Если говорить о более простых операциях, которые проводятся по пять-шесть в течение рабочего дня, то очереди нет. Если говорить про детей с врожденными пороками сердца - тоже очереди нет. Родившегося ребенка на вторые-третьи сутки привозят сюда. Мы, наоборот, ощущаем определенную нехватку в пациентах детского возраста, потому что производственные технологии требуют, чтобы отделение делало в год не менее 400 операций, а по факту в этом году у нас получится 340-350.

Ощущаем определенную нехватку пациентов на аритмологические операции. Если говорить о статистике, то для края с населением в три миллиона человек должно быть не менее 50 тысяч таких пациентов, а мы 1600 не можем набрать. Где они? Либо сами не идут к врачам - ждут, когда станет невмоготу. Либо врачи их не направляют.

- Какая ваша нынешняя мечта?

- Благополучие и безопасность этого учреждения - самая главная забота сегодня. Есть ежедневные проблемы, это нормально. Проблемы возникают и решаются - это развитие, движение вперед. Мечтаю о том, чтобы была возможность эффективно решать проблемы.