- Энтони, прежде всего хотелось бы узнать, как вы оказались в этом проекте и как оцениваете систему мегагрантов в целом? В России она появилась недавно…
- Пока можно сказать, что это хороший эксперимент. Я слежу за корреспонденцией международного научно-инженерного сообщества, эти гранты вызывают большой интерес и поддержку. К тому же для России это шанс вернуть своих ученых, уехавших в Европу и США. С работами наших теперешних коллег из Сибири я знаком давно и очень высоко их оцениваю. Поэтому, когда меня пригласили, я согласился. Во-первых, для меня это новые возможности, во-вторых - не умею говорить «нет».
Основная моя роль в проекте - быть катализатором разработки новых биоматериалов и их применения в медицине. У нашего университета большой опыт в реализации биотехнологических программ. Одна из специализаций MIT - совместное использование фундаментальной и прикладной науки с целью капитализации научных достижений.
- Вы говорите о глобальных вещах. Но ведь одного мегагранта недостаточно, чтобы выстроить всю инфраструктуру.
- Конечно, недостаточно. Я воспринимаю его как затравочный грант. Мы планируем привлекать другие фонды, как российские, так и международные. Сначала необходимо разработать биотехнологию, и это станет основой для технологической промышленности. Мой опыт говорит о том, что для перехода от науки к промышленному внедрению требуется от семи до десяти лет. Я могу привести еще один пример - наш проект в Малайзии: потребовалось 15 лет и основание более ста новых компаний.
Сейчас инфраструктура внутри университета все еще находится на стадии становления. Закупается современное оборудование, разрабатываются новые программы по его освоению и обучению специалистов новым генетическим инструментам.
- А что уже сделано с августа прошлого года в рамках программы? Есть какие-то успехи? Может, разочарования?
- Мы с красноярскими коллегами смогли определить, как образуются гранулы полимера, сумели описать, каким образом биополимер используется для транспортировки препаратов в организме и охарактеризовать этот полимер для инновационного биомедицинского применения. К концу года мы здесь сможем создать новый материал, которого еще не существует в мире. Его физико-химические свойства пока не описаны, и его нужно передать российской команде для дальнейших исследований.
Справка "МК"
<p>Биополимеры - высокомолекулярные природные соединения, которые служат структурной основой всех живых организмов и играют определяющую роль в процессах жизнедеятельности. К ним относятся белки, нуклеиновые кислоты и полисахариды. Известны также смешанные биополимеры: гликопротеиды, липопротеиды, гликолипиды и другие. Около 20 лет назад профессор Энтони Сински выделил гены, которые ответственны за синтез биополимеров, и сегодня возможен синтез новых соединений и их промышленное производство. Самое крупное коммерческое производство биополимеров находится в США. Основная область применения - биомедицина.</p>Но что нам действительно мешает, так это система закупок. Покупка оборудования занимает месяцы, биологический образец пересылаем в университет полгода. Это крайне неэффективно. Во всем остальном мире нет таких проблем, Россия в этом плане очень особенная страна. Если бы мне выделили частный самолет, он бы намного облегчил жизнь. Шутка (смеется).
Надеюсь, что после того как лаборатория будет основана и будет отлажено общение между студентами MIT и СФУ, эффективность проекта возрастет. Ведь в будущем программе потребуется уделять все больше времени.
- Не помешает развитию биомедицинской отрасли сырьевая ориентированность нашего региона?
- Мешать точно не будет. Во-первых, сибирские ученые обладают уникальной технологией и опытом. К примеру, специалисты СФУ являются лучшими в мире по выращиванию бактерий на водороде, кислороде и углекислом газе. В MIT мы приложили огромные усилия, чтобы научиться тому же самому. Когда я познакомил правительство США с результатами, которых достигли здесь, оно очень заинтересовалось этой программой.
Во-вторых, что касается сырьевой ориентированности региона, мы (MIT) также работаем над фундаментальными проблемами внедрения природных ресурсов в высокотехнологичное производство. Несколько подобных программ было реализовано по всему миру. Но в плане сферы внедрения - а пока это, в основном, биомедицина - ту же Швейцарию России догонять еще лет пятьдесят.
Вы можете задать вопрос: почему массачусетский институт является успешным? Это очень небольшое учебное заведение, на десять тысяч студентов. Профессорско-преподавательский состав там не умнее, чем здесь. Выпускники не умнее, чем выпускники Стэнфорда. Оборудование не лучше, а часто и хуже, чем во многих других местах. Но что у нас есть - так это дух успеха. Стремление добиться успеха и довести результаты фундаментальной науки в коммерчески успешные предприятия. Если бы того же духа не было бы здесь, то и меня бы здесь не было. Наши выпускники знают не только фундаментальную науку, но и то, каким образом передавать результаты этой науки. Ну и, конечно, должны создаваться мощные инновационные предприятия. К примеру, разработка и внедрение нового препарата стоит в среднем около миллиона долларов и занимает до пятнадцати лет. Так что одному человеку сделать лекарство практически невозможно.
- А кто должен создавать эти предприятия? Сами ученые?
- Я думаю, руководитель-ученый - худшее, что можно придумать. Ученый может быть лидером, вдохновителем, проводником новой бизнес-культуры, но непосредственно управлять бизнесом и при этом работать в университете очень тяжело. Один мой знакомый, выдающийся ученый из Гарварда, основал восемьдесят компаний. Когда я спросил - какая из них успешная, он сумел назвать только одну. Все-таки функция ученого заключается в том, чтобы доказать жизнеспособность технологии и запатентовать ее, чтобы конкуренты не смогли ею воспользоваться. Например, сейчас ваши ученые разработали биополимер, который является отличным транспортным средством для пестицидов. Другой вопрос - как это теперь коммерциализировать…
- И как? Вот сейчас говорят, что биополимеры могут использоваться при производстве сердечных клапанов для детей с врожденным пороком сердца? Разве сложно построить на этом бизнес?
- Данные по использованию биополимеров очень хорошо обоснованы и очень хорошо используются на моделях и животных. Но получение законодательного разрешения для использования на человеке - сложный и длительный процесс, причем во всем мире. Мы в MIT уже пробовали основать компанию по производству сердечных клапанов для детей. Несмотря на грант правительства и то, что проект выглядел осуществимым, у нас не получилось. Пришлось от него отказаться и делать что-то проще – шовный материал. После того как полимер будет сертифицирован в этом качестве, можно будет говорить о его медицинском применении. Если мы «дорастем» до детских сердечных клапанов - это будет великое достижение.