На крыльце в одной из средних школ Красноярска – тишина и темнота. Полчаса как закрылась, одновременно с остальными 2195 избирательными участками в регионе, эта точка для голосования. Тем не менее, на крыльцо легкой и решительной поступью вбегает молодой мужчина. Модный. В исключительно правильной форме воскресной одежды – «кажуал». Подергал массивную дверь, не поленился обежать школьные извороты, зашёл с тыла, через «чёрную дверь». Там суровый сторож отправил гиперответственного избирателя домой, мол, выборы закончились! Я всё же спросил, не без поддёвки: почему в 20 часов и 35 минут парень ринулся на голосование, разве ему не известно время проявления волеизъявления? Тот в ответ: «Теперь известно. Но жалко, что всё так быстро закончилось». Не разделяю сожаления. Когда проходишь через пару выборных кампаний в статусе члена избиркома, осознаёшь: самыми пострадавшими от низкой явки бывают не только кандидаты, но и «бойцы невидимого фронта» – работники избирательной «кухни». Каково быть «выдавателем» бюллетеней и их «считателем», а также «гасителем и соблюдателем» многочисленных инструкций крайизбиркома и предписаний законов, корреспондент «МК» испытал на себе.
Ура! УИК!
Если вас кто-то из партий пригласит поработать на благо крайизбиркома – смело соглашайтесь. Во-первых, выборы бывают не так часто, раз в два-три года. Во-вторых, работа, пусть и не густо, но оплачивается. В-третьих, возможно, после такого опыта вы встанете на путь исправления и начнёте голосовать при первой же возможности, более ответственно относиться к праву выбора своих представителей в парламентах. А если повезёт, то и мэров, и губернаторов. Последних, кстати, уже давно не выбирают. Но законы меняются так часто, за короткую пятилетку своей миссионерской работы члены первичных избиркомов успевают поучаствовать в разных баталиях.
Осень 2016-го запомнится надолго. Причина тому – обильная политконкуренция, которая привела к появлению первой проблемы не только для членов УИК, но и для всего электората – большое количество долинных «простыней» бюллетеней. Неудобные для складывания, мелкошрифтовые,
нашпигованные фамилиями и логотипами партий. А количество листов ставило в тупик, по моим наблюдениям, многих горожан. Ну, почти всех. Четыре тонких листа, чуть ли не свитка. На двух из них – списки из 14(!) партий и персоналии кандидатов в Госдуму. Ещё два листа, покороче – списки от партий и кандидаты в ЗС края.
А где тут Путин
Как результат многократности и многобумажности привожу образчик типичного диалога между членом УИК и избирателем. Разговор ни в коем случае не должен содержать даже намёк на помощь в выборе или, не дай бог, агитацию.
Вопрос: «Ой, почему так много бюллетеней?».
Коротко объясняю.
Просьба: «А покажи мне, сынок, где тут Путин».
Владимир Владимирович в списках, понятно, не значится – выборы касались депутатов. А портрет президента весит в каждой школе на стенде как символ государственности. Не показывать же избирателю рукой на выход из зала голосования!
Отправляю всех жаждущих подсказок в кабинки – для размышления, созерцания полотен бюллетеней, осознания политического выбора. Некоторые просят лупу: спецоптика припасена заранее на каждом участке. В занавешенных шторками кабинках многие зависают так надолго, что действительно на участке образуется очередь. Люди, тем не менее, терпеливы.
Но что их терпение по сравнению со смирением членов УИК?
Великолепная семёрка
Семь моих коллег по комиссии уже давно приноровились к бесконечным пересчётам. И это не так смешно, как кажется: три тысячи избирателей на участке, умноженные на четыре списка, – итого получается 12 тысяч листов. Разной длины, цвета и степени защиты, добавьте сюда специальные марки, которые надо наклеить на каждый госдумовский бюллетень. Их нужно за неделю до голосования отсчитать в территориальной комиссии и сдать на хранение туда же. Затем привезти на свой участок за пару дней до выборов и разложить в кипы по сотне экземпляров каждый. Перед этим на каждый бюллетень следует проставить печать и подписать двумя подписями. И вычеркнуть тех, кто выбыл до дня голосования из предвыборной борьбы, но уже после того, как тиражи были напечатаны.
Эти «исключённые» – самые ненавистные люди! Мучители. Представьте: тысячи вычеркиваний одной и той же фамилии, вручную, по линейке! Не удивительно, что при такой кропотливости и обилии рукописной работы в
члены УИК идут в подавляющем большинстве учителя: они хорошо организованы, грамотны, управляемы, умеют подавлять межличностные конфликты. А куда без них в день выборов?
Несостоявшаяся карусель
Вялый конфликт 18 сентября случился и на нашей «цветочной» улице. На участок, пряча бегающие глаза, пришёл представитель некоего неизвестного ранее СМИ. Рассказал, что социальные сети наполнены жуткими рассказами про то, что именно на нашем участке идут массовые нарушения. «Карусельщики» (те, кто подвозит оплаченный электорат ради голосования за нужного кандидата) якобы заполонили наш участок.
Слухи привели к волнениям: сначала пришли с расспросами правоохранители, затем – член территориальной комиссии, а на улице оперативник в кожанке быстро опросил всех: кто-нибудь, мол, видел в большом количестве организованных людей, вроде бы бомжей, с открепительными удостоверениями?
Каруселей, бомжей, подкупателей не обнаружили, и вскоре привычная, мягкая, воскресная суета заполонила опять участок.
Девятый вал
Наплывает электорат волнообразно: первая партия самых нетерпеливых дачников с рюкзаками и заряжённых предвыборной борьбой избирателей с горящим взором приходит в самые ранние утренние часы. Затем наступает пора тех, кто выбирается в выходные на пикник или шопинг – грядущие планы видны по одежде и спортинвентарю.
Третья волна активности накрывает участок ближе к вечеру: назовём их «возвращенцами» с тех же с дачных участков, стадионов и пикников. И последний, четвёртый, вал накатывает под самый финал, минут за 20 до закрытия участка. Может, этих избирателей настигает чувство тревоги, сожаления, раскаяния? Не знаю доподлинно.
Но что могу сообщить точно: после закрытия участков жизнь на них не заканчивается. Потому что надо снять плакаты и шторки с кабинок. Подписать протоколы и раздать наблюдателям. И, несмотря на электронные урны – КОИБы, быстро пересчитать остатки невыданных, испорченных и других «непроголосовавших» бюллетеней.
И главное – погасить их. Для этой непростой миссии выбирается из числа школьных работников самый крепкий мужчина. Как правило, физрук или трудовик. Математикам или программистам тут не место.
Разделочная доска и топорик для мяса – орудие для законного способа отрубить у бюллетеней угол. Тогда они становятся бесполезными и не могут исказить картину дня выборов и итоги голосования, даже несмотря на усилия
всех карусельщиков в мире. И чем больше неразобранных электоратом документов, тем гуще разлетается белый салют из обрубков бумаг.
