Случай и труд
В ходе расследования группы поисковиков Военно-инженерного института СФУ под руководством подполковника запаса Вячеслава Филиппова, обломки ранее неопознанного самолета открыли потомкам потёртую историей тайну, проступившую сквозь толщу десятилетий.
«Наша первая экспедиция в предполагаемый район катастрофы состоялась осенью 2014-го, — рассказывает Вячеслав Филиппов. – Мы предположили, что это был ленд-лизовский С-47 или его советский аналог — Ли-2. В имеющемся у нас списке авиакатастроф самолетов как военных, так и гражданских, подобная катастрофа в 1946—1947 годах в этом районе не значилась. Мы понимали, что с датой могут быть накладки — свидетели, в момент крушения бывшие детьми, как правило, хорошо помнят само происшествие, но частенько путают даты».
Возвращаясь со второй экспедиции, поисковая команда буквально по воле случая наткнулась на обломки воздушного судна и зафиксировала координаты.
«Теперь уже не было сомнений, что место катастрофы — станция Снежница, — вспоминает поисковик Александр Матвеев. — С третьего захода мы обнаружили стойки шасси, искореженный взрывом масляный бак. После осмотра деталей выяснилось, что это никакой не Ли-2, а самый что ни на есть чистокровный «американец» — бомбардировщик А-20 «Бостон»».
По условиям ленд-лиза, после войны исправные самолеты должны были возвращены США или уничтожены. Но «Бостоны» до середины пятидесятых трудились на благо народного хозяйства в качестве самолетов аэрофотосъемки и метеослужбы. Наш «ветеран» мог входить в состав авиаотрядов Главного управления геодезии и картографии или к гидрометеослужбе, как раз в 1946 году им было передано несколько десятков «Бостонов».
Пять копеек
В Государственном архиве Красноярского края нашлись только три документа по авиации геодезического ведомства: о размещении семей летно-технического состава в Красноярске и о предоставлении места для ремонта самолетов на острове Молокова. Немного. Тем не менее, стало ясно, что в Красноярске существовала авиабаза гидросамолетов Новосибирского Аэрогеодезического предприятия ГУГК при СНК СССР.
«Версия о том, что самолет принадлежал геодезистам, требовала подтверждения, и мы вновь отправились в тайгу, — продолжает рассказ Вячеслав Викторович. – В горелой земле были обнаружены приборы, которые подтверждали: самолет использовался для метеорологических и геодезических наблюдений. Но главное — мы убедились в том, что катастрофа послевоенная: были найдены фрагменты советского парашюта, не форменная пуговица от одежды и… пятикопеечная монета чеканки 1946 года. И все-таки пока не понятно, метеоролог это был или геодезист».
Продолжили работу с архивами. В архивном фонде Гражданской авиации удалось найти обрывки информации о ведомственных авиаотрядах. Однако документы сообщали, что в 1946-1947 годах не происходило ни одного крушения «Бостона» на территории Красноярского края.
«Чтобы продвинуться в поисках, мы решили снова обратиться к очевидцам, — рассказывает Филиппов. — И один из них, бывший житель поселка Юрий Ольхин сообщил, что вероятно это произошло в конце сентября 1951 или 1952 года. Стояла плохая погода — низкая облачность, дождь вперемешку со снегом. Самолета сначала не было видно, только звук двигателей. Звук был громче обычного, с металлическим скрежетом. Бомбардировщик терял высоту и, снижаясь над лесом, задел высокую лиственницу, срубив её. После падения сгорела вся центральная часть самолёта, экипаж погиб».
Секретное предприятие
Продолжили поиски в Государственном архиве Новосибирской области, где, увы, сначала не обнаружилось документов аэрогеодезистов. Появилась версия. Работы с картами всегда имели гриф секретности, и мы предположили, что у предприятия было закодированное наименование, например, «П/я № 47». И точно: геодезисты именовались как «Предприятие № 8».
В 1946 году Новосибирский аэрофотосъемочный отряд получил в распоряжение несколько б/у самолетов А-20 с заданием испытать, переделать в аэрофотосъемочный вариант, опробовать в работе. «Бостоны» прибыли без инструмента, запчастей, запасных моторов. Тем не менее, самолеты успешно освоили.
Поисковики просмотрели все документы 1946-1953 годов, имевшиеся в фонде. Они оказались исключительно производственного характера, причем наземного. И всё-таки одно упоминание о летчиках удалось найти — «Материалы собрания партхозактива за 1950 год»:
«…Чудинов, начальник предприятия: Отвечу на вопрос. Когда летный отряд избавится от этой хваленой техники? Сейчас у нас два пригодных самолета, два самолета требуют ремонта, остальные поступят из Московского АФО. Катастрофы произошли по недисциплинированности летного и технического состава.
Чуркин, бортрадист: В аэропортах на «Бостон» смотрят как на чудо — зеленый, но не военный. Американский знак закрашен, как попало написано «СССР Ф-293». В аэропортах мы никому не нужны, нас не обслуживают, не умеют. Приходится одной заправкой обходиться».
– Два сухих абзаца стенограммы совещания дали богатую пищу для выводов, — рассказывает Вячеслав Филиппов. — В гражданском воздушном флоте представителей ведомственной авиации, бывших военных летчиков, за «своих» не считали. Фронтовики, привыкшие к самостоятельным решениям и экстремальным действиям, много раз спасавшим жизнь в воздушных боях, не всегда сразу могли адаптироваться к монотонному труду мирного времени, душа не лежала. В первые послевоенные пятилетки случались в больших количествах лётные происшествия с участием асов второй мировой.
Снова проблема: данных о катастрофах Аэрофотосъемочного отряда Новосибирского АГП ГУГК в документах нет. В отчетах за 1950 и 1951 годы подробно расписывались травмы рабочих наземных партий, запои, переломы и больничные, а об экипажах — одной строкой: «…низкая дисциплина в лётном отряде привела к катастрофам с гибелью людей». Больше ни слова.
И всё же в недрах архива Росавиации удалось найти информацию о самолёте, разбившемся в Снежнице, — в переписке между Главным управлением ГВФ и Красноярским Управлением ГМС:
«…11 октября 1950 г. в 25 км от Красноярска произошла катастрофа с самолетом аэрофотосъемки А-20 под управлением пилота Прилепко. Прибывший на место представитель ГУ ГВФ тов. Радугин приступил к расследованию указанного случая без участия представителя Красноярского УГМС, которое даже не было поставлено в известность об этой катастрофе.
Заместитель начальника ГУ ГМС Урываев».
Итак, катастрофа произошла 11 октября 1950 года. Самолет А-20 «Бостон», бортовой номер Ф-341, разбился в районе станции Снежница. Экипаж: пилот Прилепко А. А., штурман-аэросъемщик Воробьев В. Е., бортмеханик Блинов Г. С., бортрадист Вареных Н.К., бортоператор Корнева М.А.
В мирном небе
В «Классификационной карточке» пилота борта Ф-341 осталась фотография три на четыре и лаконичная биография: «Пилот Прилепко Алексей Александрович, 1921 г. р. Окончил Новосибирскую авиашколу летчиков в 1940 г. Летает на По-2. Присвоен 3-й класс. Протокол № 122 от 24.03.1949 г. Западно-Сибирское управление ГВФ. На 1 марта 1949 г. налёт 2028 часов, из них ночью 1071 час».
Сайт «Подвиг народа» сообщает, что лётчик — настоящий герой войны. На фронте с 19 июля 1942 года в 13-м гвардейском полку авиации дальнего действия. Летал опять же на «американце» — правый пилот, командир бомбардировщика В-25 «Митчелл». Работал по объектам в глубоком тылу врага. На 17-м боевом вылете был сбит зенитной артиллерией над Смоленском, покинул самолет с парашютом. Вышел к партизанам. Несмотря на тяжелые ожоги, воевал в составе отряда. После возвращения в часть продолжил боевую вахту. Закончил войну гвардии старший лейтенант Прилепко в Чехословакии — заместителем командира эскадрильи дальних бомбардировщиков, кавалером трех орденов Красного Знамени и ордена Отечественной войны I степени. На счету — 223 успешных боевых вылета.
После окончания войны многие асы Великой Отечественной остались не удел и искали любую возможность продолжить лётную работу. Для многих шансом стала именно ведомственная авиация. К сожалению, доставшаяся геодезистам и метеорологам изношенная на фронте техника уносила с собой много жизней. И герои уходили вместе со своими боевыми машинами.
— Благодаря проделанной поисковиками работе можно с уверенностью утверждать, что в происшествии в Снежнице нет вины лётчика. Причиной катастрофы явилось стечение неблагоприятных факторов: неисправность мотора и кратковременный густой туман, закрывший землю — говорит Вячеслав Филиппов. – И теперь, что очень для нас важно, погибший экипаж перестал быть безымянным.
Погибший экипаж похоронен в братской могиле на Заельцовском кладбище в Новосибирске. А красноярские поисковики намерены поставить на месте катастрофы памятный знак, пригласить на его открытие жителей Снежницы, чтобы рассказать им о тех, кто погиб за карту Родины.
P. S. Всех, кто что-либо знает и может сообщить о катастрофах военных и гражданских самолетов 1930-1950-х годов на территории Красноярского края, просим писать на электронный адрес Вячеслава Филиппова: akira.62@mail.ru.
