Культура и спорт - такие абстрактные субстанции, которыми приятно заткнуть недостачу информации. «В действительности трудно определить, что сегодня лучше - строить футбольный манеж или ремонтировать театр, развивать музейное дело или спортивное мастерство. А спрос у населения будет по каждому направлению. В этом плане даже сложился фразеологизм: когда в культуру вкладываешь, этого никто не видит, но все видят, когда в нее не вкладываешь», - рассуждает в итогах работы председатель комитета по бюджету и экономической политике Андрей Самохин. Хотя фразеологизм вышел в корне неправильным. Вспомнить хотя бы, как заметны были вложения в реконструкцию БКЗ, после которой краевая филармония бюджетно поравнялась с мировыми оперными залами. Или реставрация погоревшего театра Пушкина - чем дольше вкладывают, тем заметнее.
Председатель комитета по вопросам законности и защиты прав граждан Юрий Швыткин говорил про «Закон о тишине». Шуму вокруг скандального документа было столько, что хватило бы на каждого парламентария. А в остальном Юрий Николаевич предавался рассуждениям о том, как бы на уровне края сформировать систему административного правосудия - какие именно органы власти будут контролировать и штрафовать. «Эти правовые нормы устанавливают административную ответственность за наиболее распространенные правонарушения, к тому же штрафы пополняют местную казну», - говорит парламентарий. И было бы ошибкой такие устремления списывать на непростые в бюджетном плане времена. Достаточно вспомнить, как еще на финансово оптимистичной февральской сессии разгорелись страсти из-за попыток Норильского муниципалитета ввести систему штрафов для безбилетников. «Такой закон нам на руку, - убеждала тогда Марина Добровольская. - Если по краевому закону взыскиваются штрафы, то они идут не в федеральный бюджет, мы их оставляем на территории субъекта. Нужно поддержать». «Если закон глуп, если есть право, но нет ответственности, мы имеем право высказать свою точку зрения», - парировала она нападки оппонентов, утверждавших, что такая самодеятельность противоречит федеральному законодательству.
Возможно, «штрафные батальоны» будут полниться и в следующем парламентском сезоне. С особым нетерпением сейчас ждали отчета от комитета по природным ресурсам и экологии, ведь недаром нынешний год объявлен в России годом экологии (ну и семьи - кому что ближе). И дождались. «В первом полугодии 2013 года мы продолжили работу над созданием «экологического кодекса» Красноярского края. Были проведены публичные слушания. Обсуждалась разработанная Правительством края (по инициативе комитета) концепция экологической политики до 2030 года, а также проект закона Красноярского края «Об экологической безопасности и охране окружающей среды». Данный закон должен объединить в себе все краевые законы в этой области», - сообщил зампредседателя комитета Андрей Колесников. В общем, все развивается в логике той экологической волны, которую подняло строительство ферросплавного завода под Красноярском. В апреле 2012 года принимались широко анонсированные изменения в краевой закон «Об охране окружающей среды». В тот раз гора родила мышь: слегка конкретизировали процедуру «выявления и учета общественного мнения» - и все.
Вот и сейчас - разработка экологического кодекса. В последний раз такой вид документа как кодекс принимался для аптекарей: они зарекались продавать наркоманам сырье для изготовления наркотиков. А озаботились им после провала законодательной попытки регионального минздрава запретить безрецептурную продажу кодеиносодержащих препаратов. Тогда запрет отменили - противоречил федеральному законодательству. Зато кодекс ничему не противоречит. Хоть и обязывает весьма факультативно, «по совести».
ХХХ
Свою жесткую сцепку с государственными думцами и вытекающую несамостоятельность краевые парламентарии давно не скрывают. Вот и сейчас, рассказывает председатель комитета по государственному строительству, местному самоуправлению и развитию институтов гражданского общества Николай Фокин, «в значительной части» его вотчина занималась приведением местной нормативно-правовой базы в соответствие с федеральной. То есть с «Законом о митингах», «Законом о гайд-парках» и прочим. Парламентарии вдоволь повозмущались искусственности перенесения ситуативных столичных инициатив на провинциальную почву. Но приняли, конечно.
Краевым депутатам вообще оставлен весьма скромный люфт. Так, председатель комитета по промышленности и вопросам жизнеобеспечения Анатолий Матюшенко отчитался о принятии еще одного «соответственного закона» - «О взаимодействии краевого и муниципального жилищного контроля». А как же «Народный контроль»? Он ведь в крае есть. А законодательно его как бы и не существует. Есть только «Бульдозер ЖКХ» от «Единой России». И что остается общественникам? Разве что интегрироваться в существующую структуру власти. Угодить под бульдозер то есть.
Урезания полномочий краевые парламентарии уже будто не замечают. «Не так давно изменилась федеральная нормативно-правовая база. В соответствии с новыми правилами мы уже не утверждаем госпрограммы на сессиях - этим занимается региональное правительство, - как бы между делом сообщил в отчете председатель комитета по делам села и агропромышленной политике Валерий Сергиенко. - Но оно обязано провести с нами согласование. Поэтому еще одно направление работы - рассмотрение подготовленных к принятию программ. Этим мы также занимались в период парламентского сезона».
С одной стороны, неудивительно, что Валерий Иванович отреагировал так спокойно. Он и в прошлом году недоумевал, почему губернатор должен согласовывать руководителя своей администрации с депутатами: «Президент же назначает своего руководителя без согласования». С другой стороны, удивительно, что никто, кроме Сергиенко, как будто не обратил внимания на очередную метаморфозу Заксобрания - превращение из представительной власти в согласовательную.
