Главный врач клинической больницы Егор Корчагин после возбуждения уголовного дела, обысков в кабинетах больницы и у него дома первым делом поспешил встретиться с народными избранниками в ЗС. Там отрапортовал о модернизации и даже назвал возможных «заказчиков» уголовного преследования. Слушая пышные и малоинформативные тексты типа «в рамках реализации мероприятий программы… шло укрепление материально-технической базы» и прочей чиновничьей риторики, депутаты узнали цену модернизации - краевая больница получила из бюджета 2 млрд 193 млн рублей. Из них 1,4 миллиарда - на ремонт и приобретение оборудования, свыше 670 млн - на внедрение современных стандартов оказания медицинской помощи (покупку лекарств, расходных материалов) и 49 млн рублей - на информационные системы.
Как тратились эти деньги? Чуть ли не публично. Вот, говорит Егор Евгеньевич, с первого же дня ход ремонтных работ контролировался - «были созданы штабы (!), в которые входили врачи (!), они отслеживали то, как идет процесс». Мало того, с проверками приезжали представители министерства здравоохранения края и даже депутаты.
Представить, как проводился подобный контроль, легко. Приехали хорошо одетые люди, дыхнули строительной пыли, потрогали холодные батареи. Вряд ли дошло до проверки документов и актов приемки строительных работ.
Следователь по особо важным делам 2-го следственного управления по расследованию особо важных дел ГСУ СК РФ по краю Евгений Марченко рассказал «МК», что «подрядные работы по капремонту ККБ выиграли три компании. Самый большой «куш» – подряд на 327 млн – получила фирма, которая находилась «в спящем режиме» - реально не работала. Обнаружить сотрудников пока не удалось. Директора и учредителя в одном лице нашли в Назарове. Женщина пояснила, что дела компании вела ее родственница. Она же нанимала субподрядчиков. Часть работ этой фирмы, состоящей из одного человека, обнаружить не удалось, хотя акты приемки работ подписал лично Егор Корчагин. Сейчас ведется расследование, устанавливаются связи родственницы директора фирмы и чиновников здравоохранения».
Любопытно, что объем недостачи (3,387 млн – это примерно 10 процентов от суммы подряда) сильно смахивает на известный «процент», который принято именовать откатом.
Странно и другое: создавая условия для финансирования крупных региональных объектов, в крае до сих пор не научились (или не захотели?) создавать эффективную систему отслеживания трат.
Поэтому и появляются версии, которые озвучил Егор Корчагин: «Безусловно, проведение такого масштабного ремонта без закрытия больницы по определению не могло пройти супергладко и не задеть тех, кто бы хотел поучаствовать в освоении средств». Кто конкретно хотел «поучаствовать в освоении», а главное, кто поучаствовал - это публика, вероятно, узнает только по окончании следствия.
